«Острая реакция на стресс»

Вместо предисловия

Вся история является художественным вымыслом автора. Пруфов и названия компании не будет.
В IT никогда так не бывает — там только дружный коллектив, кофе и печеньки.

Как всё начиналось

Работал я аналитиком в IT-компании банка. Работа особо ничем не была примечательна: средняя зарплата, полная удалёнка, типичная для банка бюрократия, свои локальные герои и «герои», проблемы, мемы и т.д. Проект технически был ничем не примечательным. Обыкновенная перегонка джонсонов между микросервисами. Продакт и проджект были лояльными. Задачи и сроки по ним обсуждались с командой, переработки если и случались, то нечасто, и компенсировались отгулами. Всё шло своим чередом, мы успешно реализовали и презентовали MVP заказчику, получили положительную обратную связь и начали работать над следующим этапом проекта.

Ветер перемен

В конце первого же спринта следующего этапа проекта продакт сообщил команде, что он больше не будет заниматься нашим проектом, а с понедельника у нас появится новый продакт, который работает в компании несколько лет. Новая неделя началась со знакомства с новым продактом. Ничего необычного не заметили: типичный менеджерский флёр с щепоткой инфоцыганских лозунгов. В тот же день новый продакт поставил большую встречу для того, чтобы мы рассказали ему о грядущих задачах и в каком порядке мы будем их брать в работу. На встрече он задавал много вопросов и часто произносил слово «Понятно».

В один из рабочих дней с утра мы обнаружили, что абсолютно всем задачам техдолга понижен приоритет до уровня «Когда-нибудь потом», некоторые взятые в работу задачи вовсе отменены, а на их месте стояли новые задачи без какого-либо описания. Я созвонился с продактом и проджектом узнать, что происходит. Проджект за весь созвон не проронил ни слова, а продакт рассказывал, что заказчик видит проект по-другому, попросил проявить терпение и широким жестом разрешил выбрать задачи, которые нам больше всего нравятся. Какое-то время мы продолжали работу, как ни в чём не бывало. Задач, где можно было показывать результат хватало, а отсутствие работы с техдолгом не создавало особых проблем. Но так продолжаться долго не могло. В середине спринта стали появляться новые горячие задачи, и каждый раз продакт говорил, что понимает, что так нельзя, это всё временно, и нужно потерпеть. Но такого становилось всё больше и больше.

Пора валить?

Запахло дерьмом. Я обновил резюме и стал откликаться на вакансии крупных компаний с полной удалёнкой. По сравнению с прошлой сменой работы обнаружил большое количество неотвеченных откликов, много пустого трёпа с хрюшами с глупыми вопросами «готовы ли иногда приезжать в офис?» и «почему хотите московскую зарплату в регионе?» (в вакансиях была указана полная удалёнка!). Но 1-2 технических собеседования в неделю у меня было. Сами собеседования можно было разделить на три типа: на одних была сплошная теория и задачи, которые невозможно не решить, другие представляли собой поведенческое интервью, на третьих могли спрашивать про компетенции из смежных областей и искренне удивляться, что аналитик не умеет писать автотесты. Хоть собеседования проходили доброжелательно, ни одного оффера я не получил. Обратную связь тоже давали не всегда. Я решил снизить требования к компаниям и начал откликаться на вакансии некоторых местных галер. За 2 недели и 4 собеседования мне удалось получить аж 3 оффера, но все они были значительно ниже текущей зарплаты как минимум на треть.

Смирение

Я начал активно мониторить, что происходит на рынке. В чатах инфоцыган вкатуны писали истории успеха, как они без опыта залетели на 300к. Бывшие коллеги же отмечали как минимум сокращение интереса от хрюх, как максимум отмечали сложности сменить работу даже «шило на мыло». Известный афоризм гласил: «Если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней». Подумал я, что в этой ситуации он подходит как нельзя кстати и решил продолжить работу на текущем месте и искать шанс уйти с проекта.

Что было дальше?

В один из дней мы получили письмо от проджекта, в котором он поблагодарил всех за совместную работу и сообщил, что сегодня его последний рабочий день в компании. Больше на сообщения он не отвечал. Нового проджекта нам не дали, и его работу разделили мы с продактом. Для меня это означало участие в созвонах с руководством для обсуждения планов и задач.
С первого же созвона я заметил, что продакт слишком серьезно относится к каждой хотелке по задачам и срокам, и напоминал о важности проработки хотелок, техническом долге и недопустимости изменения скоупа спринта. Поначалу реакция достаточно адекватной, но ситуация не менялась, а продакт продолжал щедро сыпать обещаниями, что хотелка будет сделана «уже в следующем квартале». Я же постоянно говорил о том, что не готов подтвердить сроки названные продактом. На планировании и предпланировании спринта, которое тоже досталось мне после увольнения проджекта, тоже было жарко. Продакт был не согласен с оценкой каждой задачи и считал, что команда специально завышает оценку. Планирование спринта, которое при прошлом продакте занимало не больше часа, продолжалось не меньше полутора часов.

Начались конфликты. Из-за выросшего количества встреч я не успевал делать задачи в том же объёме, что раньше. Перерабатывать без отгулов я отказался, и ровно через 8 часов после рабочего дня я выключал рабочий компьютер. Через полтора месяца вышел новый проджект. Я продолжил ходить на встречи с руководством до тех пор, пока он не освоится в проекте. На встречах проджект чаще молчал, а после них мы созвонивались ещё на полчаса, чтобы у него быстрее сложилось понимание проекта. Через некоторое время мне перестали приходить приглашения на созвоны с руководством, а вместо них стали приходить письма с договорённостями по их результатам. Я стал писать ответные письма, в которых подробно излагал невозможность выполнения этих общалок, но письма чаще всего оставались без ответа. Продакт обещал продолжить приглашать меня на эти встречи, но постоянно «вспоминал» об этом после самих встреч. Конфликты продолжались. Каждое планирование спринта сопровождалось упрёками в мою сторону в присутствии команды. Новые задачи в течение спринта продолжали появляться, и я начал выборочно их выкидывать из текущего спринта, что тоже создавало конфликты, в которые проджект не вмешивался.

Последний день

Обычный рабочий день был примечателен только тем, что вечером должна была приехать подруга. Она собиралась на отдых в Таиланд, и хотела взять иностранную банковскую карту. Ближе к концу рабочего дня был назначен ничем не примечательный часовой созвон, в ходе которого мы должны были распланировать очередность взятия в работу запросов на изменения от заказчика. Во время обсуждения практически каждого запроса я объяснял, что работать над ним нецелесообразно: где-то заказчик сам не понимал, что хочет видеть в результате его реализации, где-то я объяснял, что для реализации хотелки нужно сначала решить задачу техдолга. После обсуждения очередного запроса посыпались язвительные комментарии о том, что я не мыслю проактивно и бойкотирую развитие проекта.

Мы ходили по кругу почти три часа, мои объяснения игнорировались, тон встречи постоянно повышался, переходя в нецензурные крики. В конце концов мне сказали, что вышлют мне сроки, они не обсуждаются, а у руководства ко мне накопились вопросы.

После встречи у меня сильно заболела голова, рябило в глазах, в висках ощущался пульс, а руки тряслись как у алкаша с сильного похмелья. Мне стало жарко, и я открыл окно нараспашку и встал возле него. Приехала подруга, и увидев моё состояние, спросила, почему я весь красный и мокрый. Я рассказал про тяжёлый разговор с руководством, на что она поставила мне градусник, измерила давление и пульс. Давление поднялось до 160 на 100, пульс до 110 ударов в минуту. Увидев такие результаты, она сказала, что это похоже на паническую атаку и предложила вызвать врача. Минут через 20 приехали врачи частной скорой, опросили и осмотрели меня, подтвердили паническую атаку, поставили укол, сказали больше отдыхать и обратиться к психиатру для дальнейшего лечения. После отъезда скорой подруга осталась у меня ещё на полтора часа, сказала, что нельзя работать в таких условиях, и я твёрдо решил увольняться.

На следующие утро я подал заявление на увольнение и вызвал участкового врача. Насморк и красное горло обеспечили мне больничный. В рабочий чат написал, что заболел и вышел из аккаунта. Будучи на больничном я был на приёме психиатра, у медицинского психолога писал тесты, опять у психиатра. По результатам тестов психопатию не обнаружили и поставили диагноз «Острая реакция на стресс». На следующий день поcле закрытия больничного у терапевта я пошёл на удаление двух зубов мудрости в клинику, где подруга мне ставит пломбы, и получил ещё один больничный лист до дня увольнения. Ушёл по-английски, не написав прощального письма в день увольнения и сдал технику.

После увольнения

Ещё не успело остыть моё кресло, как я получил сообщение от незнакомого контакта. Он представился новым аналитиком и попросил рассказать подробнее про проект. Я ответил, что не работаю в компании, посоветовал обратиться к руководству и заблокировал его.

Сейчас провожу много времени на прогулках, радуюсь солнцу, раз в две недели хожу к психотерапевту, два раза в день мониторю давление, которое всегда в норме, и пью витамины для сердца. Учитывая ситуацию в IT, нахожусь в раздумьях, стоит ли опять браться за весло, либо заняться освоением реальной профессии. Пока склоняюсь к варианту остаться в IT, устроившись в крупную компанию.

Почему это случилось?

• Пропустил я момент, когда продакт вылез мне на голову? — Пропустил.
• Мог ли я не допустить этого? — Не знаю.
• Сталкивался ли я феодальными замашками раньше? — Сталкивался.
• Что я делал когда сталкивался с ними? — Переходил на новую работу по крайней мере на те же деньги.
• Что изменилось в этот раз? — Я не нашёл такую работу.