Будущее беспощадно

Выскажу мои предположения о том, какое будущее ждёт нас и нашу профессию.

Виртуальные машины и байт-код

Сегодня популярны JVM, BEAM, CLR и WebAssembly. Из всех виртуальных машин с байт-кодом в будущем выживут только BEAM и WebAssembly. При этом BEAM, скорее всего, эволюционирует в ещё более абстрактную форму. Что касается CLR и JVM, то они исчезнут всюду, кроме legacy-проектов. JavaScript как язык тоже исчезнет, так как в браузерах будет повсеместно WebAssembly, а под WebAssembly можно писать на Rust.

Системное программирование

Сегодня в индустрии используется только четыре языка — C++ Rust, C, Ada. Язык ассемблера для конкретного процессора используется очень редко и в виде ассемблерных вставок. В будущем из языков системного программирования сохранятся только Ada/SPARK и Rust. Ada по-прежнему будет использоваться в авионике, мирном атоме, военном атоме, военной технике, железных дорогах, космосе, автономном транспорте, медицинской технике. Всё критически важное для жизни людей будет на SPARK/Ada. А для всех остальных проектов стандартом де-факто будет Rust.

Фронт-энды, бэк-энды, данные

Интерфейсы будут генерироваться автоматически на основе данных. В бэк-экндах вся логика будет состоять уже не из микросервисов, а из ещё более мелких кусочков с изоляцией и масштабируемостью в виде акторов BEAM или байт-кода WebAssembly. Также вычисления частично переместятся поближе к юзеру, на его оборудование (ноутбуки, телефоны, устройства IoT и так далее). Данные будут храниться не как таблицы и индексы, а как динамическая сеть (слои знаний, графы с версионированием смыслов). Данные будут извлекаться на лету. Данные будут не состоянием, а потоком событий. В будущем данные будут жить там, где выполняются вычисления, бизнес-логика. А сегодня всё наоборот: бизнес-логика выполняется там, где живут данные (имею в виду хранимые процедуры на PL/SQL).

Ядра и гипервизоры

В будущем ядро Linux с жёстким, зафиксированным ABI уйдёт на свалку истории. Идея POSIX изначально неудачная: основой всего там являются файлы (потоки байтов) и процессы. Это всё несовместимо с событийной архитектурой будущего, акторами, агентами. А вот eBPF как виртуальная машина внутри ядра и как идея сохранится, программы eBPF будут использоваться вместо модулей, но уже другого ядра. Будущее — за идеей unikernel поверх гипервизора или железа, за оптимизацией конкретного ядра ровно под одно приложение. Операционки будут распределёнными, то есть один unikernel — один автономный узел сети. Вместо POSIX будет идея capability-based security, пример реализации — WASI. Сегодня Linux запускают поверх гипервизоров, а в будущем Linux при необходимости будут запускать как гостевую операционку поверх seL4 или чего-нибудь подобного. Гипервизор Xen исчезнет, ведь благодаря eBPF уже нет потребности в такой виртуализации.

Александр Пушкин в «Сказке о царе Салтане» писал явно про seL4: «Ядра — чистый изумруд». Помимо seL4, ещё перспективны некоторые ядра, поддерживаемые проектом Genode. Проект очень интересный. Также перспективны проекты типа unikernel, например, MirageOS и IncludeOS. Таких проектов с unikernel много, пока не ясно, какой выстрелит. В MirageOS стек TCP/IP неплохо реализовали, я просмотрел исходники.

Ещё перспективны ядра, совместимые с WebAssembly, например, Fermyon, Suborbital, Lunatic и wasmCloud. Последний из списка — вообще дичайше перспективный проект, ну прям state-of-the-art, и есть шанс, что в очень далёком будущем сможет даже BEAM заменить, похоронить Elixir. Также Redox OS, Maestro и Asterinas выглядят перспективными проектами.

Будущее — за дистрибутивами с декларативными конфигами наподобие NixOS. Идея простая: один раз настроил, сохранил конфиги, и сможешь быстро переходить от одного девайса к другому с сохранением всех привычных настроек всю жизнь. А компиляция уйдёт в облака. К примеру, сегодня каждый юзер пересобирает свой @world в Gentoo локально, а в будущем код будет компилироваться в одной распределённой среде. И это будет не распределённый GCC, а другой распределённый компилятор, основанный на LLVM.

Безопасность и DevSecOps

В будущем исчезнет DevSecOps как профессия. Оркестрация, апдейты и прочие вещи будет автоматическими (NoOps). Всё кругом будет неизменяемым (нельзя модифицировать, можно только прочитать), декларативным («что сделать», а не «как сделать»), trustless / zero trust, с атомарными обновлениями, с аппаратными токенами (YubiKey), без паролей (libpam-ssh-agent-auth), с TPM и подписями (прощайте, буткиты), с запуском в песочницах (WebAssembly).

Кстати, уже сегодня в Linux есть цепочка для integrity: ключ Intel Boot Guard, ключ Secure Boot (UEFI), ключ GRUB 2, ключ подписанного модуля ядра, ключ IMA/EVM. Работает всё хорошо, кроме IMA/EVM, так как Firefox автоматически обновляет ELF-файлы с плагинами в директории со своими конфигами, а без подписей плагины не работают. Ну и ещё какой-нибудь софт теоретически может криво работать. Да, можно настроить игнорирование проверок для ELF-файлов не root-юзера, но это уже перечеркнёт саму идею integrity.

Прикладное программирование, наука и кровавый энтерпрайз

Не в системном, а в прикладном программировании практически единственными языками будут Rust и Elixir. Elixir — для распределённого по всей планете отказоустойчивого софта с супервизорами, где максимально высокие нагрузки, где должны параллельно поддерживаться миллионы подключений извне к одному серверу, где требуется надёжность девять девяток. Rust — для всех остальных задач.

Elixir придумали очень умные люди. Акторы там реализованы идеально, а в Rust реализацию никто не повторил до сих пор, так как там большая проблема. В Elixir реализовали истинную акторную модель с поздним связыванием, там сообщения могут быть любого типа, потому что диспетчеризацию сообщения выполняет получатель. В Rust же типы должны сойтись при компиляции, Rust вот так устроен. А у дотнетчиков их хвалёные акторы тоже криво реализованы. Эти все недо-акторы довольно смешные. В Elixir есть акторный request-reply, можно отправить актору запрос и получить тут же по коду ответ, как в RPC. А обо всех преимуществах BEAM я вообще могу писать долго. Бог создал человека, чтобы человек создал BEAM.

BEAM выглядит как полноценная операционная система с процессами (легковесными, по 2 килобайта на процесс), неблокирующими сокетами, интроспекцией процессов в реальном времени, сбором статистики. Там всегда можно узнать, какие процессы тормозят, просмотреть очередь сообщений любого процесса, пингануть любой узел кластера. Elixir — недооценённый язык. Он делает очень хорошо одну простую вещь: берёт какие-либо данные из одного места и в реальном времени перекладывает в какое-нибудь другое. В RAM или на SSD. На одном сервере или же на миллионе серверов одновременно, работающих друг с другом в одной команде. В BEAM нет остановки мира из-за сборщика мусора, как в JVM. Компьютер с Elixir и BEAM может одновременно обслуживать 2 миллиона соединений, а не 10 тысяч соединений, как в других языках. Ещё в Elixir не надо извращаться, чтобы что-то закэшировать в памяти. В других языках придётся извращаться или ходить в memcached. И процессы в Elixir могут восстанавливаться после сбоев автоматически. Сложное высоконагруженное распределённое отказоустойчивое приложение, параллельно работающее на сотне тысяч серверов, могут писать три программиста, а поддерживать — один. Можно делать хотфикс в продакшэн без остановки системы. Да и учится язык легко. Ещё важно, что он лаконичный. Там, где на другом языке ты будешь кодить задачу 1 час, на Elixir ты её напишешь за 5 минут, и код будет компактным.

Да, есть минус: в Elixir нет быстрой математики. Но она и не нужна. Если нужно дёрнуть внешнюю числодробилку по TCP, то её можно написать на Rust, но только её. Полноценного JIT-компилятора в BEAM нет, ну и хрен с ним. Да его и невозможно там реализовать, и это плюс системы: система даёт гарантии по равномерному распределению процессорного времени между акторами. Уже заранее известно, какой кусок байт-кода какого актора сколько времени будет исполняться. Это правильный подход. Как равномерно распределить процессорное время между тысячами процессов? Скомпилировать программу в байт-код и использовать счётчики выполненных инструкций. Из-за этих гарантий и получается полноценная мультиагентная система. Для сравнения «что там у них»: в Go одна какая-нибудь goroutine может заблокировать всё ядро процессора.

Теперь вернёмся к теме поста — будущему. Язык Fortran, кстати, исчезнет не скоро. Rust не умеет так дружить с линейной алгеброй, суперкомпьютерами. Числодробилки с LAPACK/BLAS учёные будут продолжать писать на Fortran. Да и софта для моделирования глобальной циркуляции океанов и атмосферы и расчёта гидродинамики, аэродинамики и ядерных реакций на Fortran написали уже столько, что хрен знает, когда это всё перепишут на Rust. Мы, наверное, уже состаримся и умрём. Язык MATLAB тоже исчезнет не скоро. COBOL и IBM RPG исчезнут вместе с фиатными валютами и старыми банками. То есть не исчезнут полностью, не надейтесь. Язык Structured Text сохранится в ПЛК. Никто не разрешит смузихлёбам там что-то ломать. Ещё в будущем ABAP/4 исчезнет, а язык 1С не исчезнет, вот такой парадокс. Тот самый местный изгой-стукач по-прежнему будет кормиться с 1С-кода.

Телефоны

На сегодняшних телефонах с Android в будущем Kotlin заменят на Rust. JVM заменят на WebAssembly — универсальный рантайм. На айфонах Swift тоже заменят на что-нибудь наподобие Ada/SPARK или Rust.

Формальная верификация

В будущем почти исчезнут Liquid Haskell, F* (fstar), Agda, а большинство задротов-математиков будут уволены и посажены на пенсию по шизе. Почти вся сложная формальная верификация будет на Ada/SPARK с использованием AI, а простая будет встроена в Rust. Верификация будет также проходить в рантайме программ постоянно. Багов просто не будет. А ведь инженеры QA Automation планировали всю жизнь сидеть и куашить баги на галерах, до пенсии! Наивные… Они пойдут в плиточники или курьеры.

Для того, чтобы написать и верифицировать проект на Liquid Haskell и Agda, надо найти большую команду гениальных учёных-математиков. А для того, чтобы сделать то же самое на SPARK и Ada, подойдут самые обычные инженеры, без гениальности, без степеней, званий, сумасшедших задумчивых взглядов а-ля петербуржец Перельман. На некоторых проектах на Ada программисту (контрактору, не в штате) платят сегодня по 500 австралийских долларов за одну строчку кода. И всё равно это получается дешевле, чем если бы платили математикам, знающим Agda и Liquid Haskell.

Кстати, в случае с Haskell произошёл вот какой прикол. Собрались математики, решили создать идеальный язык программирования. Создали. Но он оказался настолько сложным, что досконально его понять могут только другие математики. В этом языке нет переменных, оператора присваивания, циклов от 1 до N. Математики стали навязывать Haskell всему миру, заявляя, что именно на нём надо писать сверхнадёжные проекты, добавили Agda для доказательства теорем и Liquid Haskell как надстройку. Но весь мир послал математиков нахер. Haskell настолько сложен, что мало кто может сказать, как работает там даже «Hello, World!» А он в точности выглядит так, всего три строчки:

main :: IO ()
main = do
    putStrLn "Hello, World!"

На языке Haskell можно писать полтора года и всё равно многого не понимать, удивляться каждый день, задирая брови к потолку. В Haskell нельзя просто так в любом месте программы что-то вывести в stdout. Минобороны США сказало, что не надо нам таких горбатых затворников с их аппликативными функторами, комбинаторами, монадами, моноидами, ленивыми вычислениями, системой типов, каррингом. И приказало всё писать на Ada. Формальная верификация — на SPARK.

А теперь снова посмотрите на «Hello, World!» Только в монаде IO можно совершать вычисления с побочными эффектами. Побочный эффект выполняется только тогда, когда вернётся в main. При этом main возвращает IO (). Это список действий, которые объединяются в цепочку, чтобы быть последовательными. А не внутри монады порядок выполнения любых инструкций не определён вообще. При этом действия монады выполняются не сразу, а просто планируются на будущее. Сами действия реализуются только тогда, когда что-то уже сейчас работающее в памяти потребует результат. В нашем случае результат ­— это терминал с stdout.

В итоге даже Nvidia начала использовать Ada для сверхнадёжного кода. И всякие военные стартапы тоже начали. Я не слышал, чтобы там писали на Haskell. Ну оно и понятно. Типаж программиста на Haskell — одинокий савант с безумным взглядом, у которого в комнате-сычевальне есть несколько метров книжных шкафов с книгами по математике. Типаж программиста на Ada — да самый обычный инженер, у которого есть жена, дети, который интересуется спортом, активным отдыхом, имеет далёкое от работы хобби, коммуникабелен и не увлекается математикой. Haskell — это секта. Адекватные учёные используют Ada для сверхнадёжного кода и Fortran для вычислений на суперкомпьютерах наподобие «Какой будет погода на Земле спустя неделю после начала ядерной войны Индии и Пакистана». Ещё учёные пишут на MATLAB. А связка «теоремки на Agda плюс сам код на Liquid Haskell» не прижилась нигде, кроме блокчейна. Но блокчейн не летает над головой и не перевозит пассажиров, там это разрешили. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало».

В будущем Agda, F*, Isabelle/HOL, Liquid Haskell останутся только в том крайне небольшом количестве проектов, где требуются зависимые типы и логика высшего порядка и так далее. То есть для криптографических либ и протоколов и так далее.

Парадигмы

Парадигма будущего — это функциональщина с некоторыми минимальными дополнениями, как уже сделано в Rust.

Язык Rust очень похож на OCaml. В Rust за основу взято функциональное программирование в стиле ML (OCaml и Haskell), а к нему прицепили в дополнение трэйты. То есть пишешь максимально возможный процент твоего кода в стиле, максимально приближенном к чистой функциональщине (хотя Rust и не является чисто функциональным языком), а на всё остальное навешиваешь трэйты.

Rust отошёл от устаревшей классической идеи ООП (наследование, классы, полиморфизм через подтипы). В Rust нет классов, а есть enum и struct. Наследования тоже нет. Есть композиция и трэйты. Трэйты чем-то похожи на интерфейсы (module signatures из OCaml и typeclasses из Haskell), но гораздо мощнее. Там можно добавлять реализации по умолчанию, можно писать трэйты для чужих типов. Там ещё есть ассоциированные типы и константы. Через enum сделаны алгебраические типы данных, как в OCaml. Есть pattern matching. Используются иммутабельность по умолчанию и чистые функции. Есть замыкания и итераторы (map, filter, fold). Полиморфизм сделан через трэйты, а не через наследование. Вместо подтипов Rust использует параметрический полиморфизм (джэнэрики) и трэйт-объекты (там динамическая диспетчеризация).

Что в Rust осталось от ООП? Инкапсуляция — там модульная система и контроль видимости (pub/priv). Полиморфизм, как уже говорил, сделан через трэйты (impl Trait, dyn Trait). Методы прикрепляются к типам через блоки impl, а не объявляются внутри классов.

Вот за таким подходом — будущее.

Кстати, функциональное программирование разделено на два крайне непохожих семейства:

1. Как в ML и похожих языках (OCaml и Haskell). Типобезопасное программирование, алгебраические типы данных, pattern matching, строгая композиция функций.
2. С максимально возможным метапрограммированием (Clojerl, Clojure, Common Lisp). Типобезопасности нет. Зато есть гибкость в рантайме (макросы, код как данные). А макросы там могут быть настолько магическими, что поражают воображение.

Язык Rust произошёл от языка OCaml. То есть первый подход победил. Потому что нет накладных расходов на динамические проверки. Место метапрограммирования в Rust занимают не столько макросы, сколько трэйты. Вообще Rust использует идеальный подход: «Пишите весь код изначально, как если бы Вы его писали на OCaml, потом добавьте трэйты, а система владения, созданная для безопасного управления памятью, позаботится обо всём сама».

Менеджмент и менеджеры

Из каких классов сегодняшнее общество суммарно состоит практически полностью? Это буржуазия, бюрократия, бюджетники, интеллигенция и финансовая аристократия. После завершения постиндустриального перехода, который идёт сейчас, все эти индустриальные классы суммарно не будут превышать 10 % от численности населения. Остальные 90 % населения войдут суммарно в пять постиндустриальных классов:

1. Корпоратократия. Это люди, власть которых держится на владении административным ресурсом в частных корпорациях — интегральных системах организации труда подчинённых.
2. Постиндустриальные производители. Это люди, которые продают не свой труд, а свою экспертизу, и не на каком-то конкретном рынке, а на едином глобальном. Их власть держится на способности производить уникальные информационные продукты, обновлять и поддерживать их. Продукты могут быть любыми. Примеры: прошивка для FPGA на VHDL, онлайн-курс по набору массы в тренажёрном зале, код мультиагентной системы с акторами, проект редуктора вертолёта в САПР.
3. Консьюмериат. Это низовка, низы общества, потребляющие блага, производимые господствующими классами по правилам, установленным господствующими классами.
4. Торговая аристократия. Это люди, власть которых держится на контроле оффлайновых и онлайновых сетей продвижения товаров к консьюмериату.
5. Нетократия. Это люди, власть которых держится на создании сетевых структур и платформ и на управлении сетевыми структурами организации людей.

Корпоратократия считает, что всё общество должно быть иерархичным, напоминающим пирамиду или армию. Нетократия считает, что всё общество должно состоять из сетевых структур. На данном этапе постиндустриального перехода преобладает корпоратократическая модель, продвижение которой опирается на ресурсы, консолидированные корпоратократией в период кризиса индустриального общества благодаря отчуждению их у индустриальных классов. Корпоратократия хочет, чтобы постиндустриальные производители были эксплуатируемым классом («Никакой тебе, программист Ваня, удалёночки, и никакого процента от дохода за работу, которую твой код выполняет»). Корпоратократия считает, что консьюмериат должен проживать в киберпанке («High tech, low life») наподобие перенаселённой и экологически грязной Москвы и существовать в рамках, сильно ограничивающих уровень потребления и творческий потенциал.

На первом этапе постиндустриального перехода корпоратократия одержит победу над индустриальными классами и станет гегемоном. На втором этапе начнётся война нетократии и постиндустриальных производителей против корпоратократии, по итогом которой корпоратократия капитулирует и продолжит существование на условиях, продиктованных классами-победителями. Подробнее об этом можете прочитать в книге Евгения Гильбо «Постиндустриальный переход и мировая война».

Постиндустриальное общество будет состоять не из атомизированных индивидуалистов («москвичей»), а из кланов наподобие кубанских. Кум, брат, сват, блатные, приблатнённые, кореша… Стая сильная, загрызёт любого…

Что касается менеджеров, то после завершения постиндустриального перехода будет похоронен менеджер как профессия. Управленческий класс мечтает избавиться от программистов столько же времени, сколько существует программирование. Только всякий раз, когда LLM с MCP-серверами становятся ещё на 1 % умнее, наблюдается избавление не от программистов, а от очередной толпы менеджеров. Менеджеры становятся париями, неприкасаемыми в экономике XXI века.

Уже не удивляет ситуация, когда команда из десяти гиков сделала свой стартап и разбогатела. А пиццу им привозили бывшие менеджеры, ставшие курьерами. Постиндустриальный переход убивает одновременно и идею работы в найме (за последнее время в одной только Москве наблюдается взрывной рост официально зарегистрированного числа самозанятых), и карьерный рост для менеджеров, необходимость в которых отпала. Сегодня даже один человек может добиваться таких же результатов, для достижения которых когда-то требовался персонал целого вычислительного центра. Вот только этот человек — всё равно не менеджер, а программист. Дело идёт не к тому, чтобы избавиться от программистов как прокладки между LLM и управленцем, а к тому, чтобы избавиться от управленцев как прокладки между программистом и капиталом. На Западе этот тренд уже заметен.

Уже сейчас связка «OpenAI Codex + Claude Code» в терминале позволяет одному человеку зарегистрировать юрлицо (private limited company) в одно лицо и в одиночку взять у какой-нибудь другой корпорации целый проект себе на аутсорсинг, и исполнить контракт. Или написать проект для себя и монетизировать его самостоятельно. Люди в будущем не будут делать карьеру, ублажать начальников, удовлетворять руководителей. Они будут заниматься бизнесом.

Россия

Мир будущего — это децентрализованный мир: блокчейн, DAO, сети вместо иерархий. То же самое коснётся и России: она будет децентрализована. Очень большую роль в экономике будут играть среды для запуска AI-агентов.

Сегодня США — 1-я армия мира, 1-я экономика мира по номинальному значению ВВП в долларах и 3-я страна по численности населения в мире. Россия — 2-я армия, 11-я экономика, 9-е место по численности населения. Китай — 3-я армия, 2-я экономика, 2-е место по численности населения. Индия — 4-я армия, 4-я экономика, 1-е место по численности населения. Германия — 14-я армия, 3-я экономика, 19-е место по численности населения.

В будущем Россия так и останется 2-й армией. В рейтинге численности населения Россия может упасть ниже 9-го места. И в абсолютных значениях численность населения России может уменьшиться. Но численность населения всех семи южных миллионников в совокупности вырастет значительно. Про них я уже писал в статье «Программист должен жить в семи южных миллионниках».

Экономика России не останется на 11-м месте, Россия поднимется в рейтинге, и прежде всего благодаря росту экономик семи южных миллионников, которые станут постоянным местом жительства людей, способных грести бабло лопатой удалённо. Проживать в северных городах (Москве, Петербурге) удалённо работающие люди не захотят.

Если вы почитаете философа Гегеля, то узнаете, что Абсолютный Дух, завершив посредством индустриального общества и человеческих рук овладение всей материей (производством), приступит к познанию Самого Себя, и это станет Его последним процессом. А это возможно только в постиндустриальном обществе, где наугад взятый человек не ходит строем, не мыслит одинаково, не тиражирует ничего не заводах, не строит карьеру в корпоративных (иерархических) структурах, а строит в сетевых и вообще свободен от зажимов, запретов, индустриального воспитания. Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого.

Постиндустриальное общество подразумевает взаимодействия peer-to-peer вместо иерархий. Самостоятельный поиск клиента вместо работы в найме. Самостоятельное принятие решений жителями семи южных миллионников вместо делегирования принятия всех решений людям, сидящим в Москве под свинцовым небом. Удалённо работающие постиндустриальные производители начнут переезжать в семь южных миллионников, покупать там коттеджи в частном секторе города и квартиры в пригороде (а у них, у москвичей, сегодня всё делается наоборот: покупается квартира внутри города и коттедж в пригороде). Вслед за уезжающими удалённо работающими людьми (а сегодня даже некоторые хирурги удалённо работают, как тот хирург из Китая, который удалённо оперирует людей в Новосибирске) переедут те, кто будет их стричь, лечить, кормить, доставлять заказы, делать ремонт и так далее. После завершения постиндустриального перехода семь южных миллионников объединятся политически и поставят вопрос о том, а какого хера все решения принимаются на территории Москвы, вся логистика идёт через Москву и все бюджетные потоки сконцентрированы в федеральном центре, который расположен не в семи южных миллионниках, а в Москве. В итоге и в Воронеже начнут так же перекладывать плитку, как сегодня в Москве, и в Саратове построят большой современный аэропорт, и наукоград «Сколково» перевезут из Москвы в Краснодар. Будущее беспощадно.

Централизация, единоначалие, москвоцентризм — это тупиковые ветви эволюции, ошибки природы. Согласно Гегелю, наш мир является квантованным, конечным, телеологичным, имеет структуру, а процессы в мире не завершаются, а сменяются новыми тенденциями. И эволюция идёт так, что сначала были рои насекомых, у которых все решения принимаются одним сознанием, а потом возник человек, который является индивидуалистом и самостоятельно принимает решения. Поэтому будущее — и за отказом от работы в найме в пользу самостоятельного поиска клиентов для продажи своей экспертизы, и полный распад галер и продуктовых компаний на мелкие коллективы — глобальные распределённые команды программистов, и перераспределение власти и денег от Москвы к регионам.

Уже в ближайшем будущем на галерах останутся только две категории сотрудников: мужчины, которые своим цветом глаз, формой нижней челюсти и двухметровым ростом вызывают сексуальное возбуждение у эйчарок, и женщины, секса с которыми хотят управленцы. Все остальные либо уйдут в курьеры, либо же начнут работать удалённо, самостоятельно консультируя контрагентов, работая в глобальных распределённых командах, извлекая прибыль из собственных проектов, продавая свою экспертизу без посредников. Галеры смогут осиливать только простенькие проекты: крудошлёпство, покрасить кнопку здесь и вон там, перекладывание джейсонов, legacy, формошлёпство. Да, кстати, увод клиентской базы станет массовым явлением.

Работа в найме автоматически подразумевает двойные стандарты. Наёмному работнику нельзя врать, накрутив опыт по методу Назарова. А работодатель имеет право на своём сайте открыть врать всем, говоря, что это лучший аутсорсер с тысячей гениальных сотрудников и тысячей успешно сделанных сложнейших проектов, ну прям rocket science. А ещё может врать кандидатам, говоря, что коллектив дружный, соевый, что проекты безумно интересные, что есть неограниченная возможность для карьерного роста, что можно вырасти выше родственников директора. Ещё пример: если наёмный работник переложил свою работу на LLM, то это подлец, он не имеет права так быстро всё сделать и, уже заработав столько денег за рабочий день, весь день отдыхать на работе, уставившись в телефон. А если сам работодатель использует LLM, то это талантливый предприниматель, гений. Ещё пример: если наёмный работник параллельно работает на двух галерах удалённо, то это враг народа. Если же его работодатель одновременно взялся делать проекты для двух заказчиков, то это успешный управленец, достойный уважения.

В бизнесе ты можешь честно заявить: «Я пришёл на рынок, чтобы зарабатывать деньги, грести бабло лопатой». А в найме ты обязан лицемерить: «Я люблю захватывающие дух интересные проекты, люблю всех менеджеров, пою по утрам гимн компании, обожаю коллектив, лоялен и заинтересован принести максимальную пользу компании, хочу проработать тут всю жизнь и нигде больше, никакой второй параллельной удалёнки, мамой клянусь». В найме у тебя не может быть костюма или машины дороже, чем у руководителя, нельзя уходить с работы раньше начальника, нельзя перебивать начальника (вспыльчивого крикливого хама-скуфидона). Именно поэтому будущее — за личными брендами и сдельной, проектной, контрактной работой без привязки к коллективу и руководству.

Работодатель аморален, лжив, циничен и идёт напролом по жизни. В обществе считается, что наёмный работник при этом должен быть максимально порядочным, честным, лояльным, вовлечённым, наивным, исполнительным и соевым мальчиком. В России годами работодателей на тренингах учили грести бабло в себя, как в последний раз, словно у гроба есть карманы. Учили идти по головам, цинично манипулировать людьми («Сначала думай о своём работодателе, который дал тебе кров и пищу, а потом только думай о себе»), запугивать их и так далее. В итоге работодатели понакупили себе и всем родственникам коттеджи, мини-яхты и лексусы. И самые подлые люди здесь — это наёмные работники наподобие Прохожего, который погоняет батраков кнутом по спине и прислуживает кабанчику, и наёмные работники наподобие дочери Прохожего, той зумерши, которая не корешится со своим поколением, с ровесниками, не любит зумеров, а противостоит им, находится по отношению к ним в жёсткой оппозиции. Так ведут себя чепушилы, которые не любят людей, потому что неправильно прошли социализацию в детстве. Пьер-Жозеф Прудон, один из первых теоретиков анархизма, утверждал: «Быть управляемым — это быть лишённым достоинства». В одном из семи южных миллионников один известный музыкант метко спел про Прохожего: «Hа мосту стоял прохожий на ебёну мать похожий».

В Австралии уже сейчас хрен закроешь вакансию FPGA-инженера. Потому что там в найме наблюдается два варианта. Первый: приходит весьма посредственный сотрудник с перспективой до пенсии сидеть и делать проекты малой и средней сложности. Второй: приходит амбициозный человек с зачатками гениальности, который, обучаясь на работе за счёт работодателя и дома за свой счёт, уже через год-другой навсегда уйдёт из найма в бизнес. Он начнёт работать из дома удалённо, самостоятельно общаться с контрагентами, составлять контракты самостоятельно и/или с помощью юристов. Хорошие инженеры не хотят работать под надзором менеджера. Они привыкли исполнять подписанные своей рукой B2B-контракты без менеджера за спиной и научились самостоятельно вести переговоры без переговорщика.

В итоге сложные проекты, связанные с кубсатами, передачей больших объёмов данных, авионикой или радиационно стойкими FPGA, приходится отдавать на аутсорсинг корпорациям, состоящим из одного человека. То есть платить по цене рынка экспертизы, а не по цене рынка труда. И эти инженеры, у которых нет начальников, а есть лишь исполненные контракты, не идут преподавать в вузы, они делятся экспертизой только со своей роднёй. Кум, брат, сват… Часто эти корпорации расширяются в формат «Я, двое моих сыновей и мой двоюродный брат» и берут более объёмные заказы. Зарабатывают в год миллионы австралийских долларов, покупают виллы и мини-яхты каждому члену семьи. Но кто-то по какой-то непонятной причине предпочитает жить не на вилле, а в квартире. У зажиточных инженеров в Австралии тоже бывают свои причуды.

Да, кстати, если ты у такого инженера закажешь сложный проект с FPGA, то он пришлёт тебе обфусцированный девайс, плату, залитую компаундом. За отдельную плату — контракт на техподдержку («retainer»). А если закажешь то же самое, но ещё и с исходниками, то инженер потребует заплатить на порядки дороже. Такие инженеры воспринимают код на Ada/SPARK или схему на VHDL как деталь. Например, как редуктор вертолёта. Если для тысячи вертолётов производитель закупает тысячу одинаковых редукторов, то пусть закупит тоже тысячу одинаковых «интеллектуальных собственностей» (кодов на Ada/SPARK или схем на VHDL). Это и есть постиндустриальная экономика.

Ради интереса посмотрите, какую продукцию выпускает Dedicated Systems из Южной Австралии. Как такой объём сложных изделий, использующихся по всему миру, может выпускать корпорация, состоящая из очень небольшого количества сотрудников-родственников (кум, брат, сват, прям как на Кубани)? Ответ прост: владельцы отдают на аутсорсинг не какие-то конкретные проекты, а абсолютно все. Наукоёмкие товары производятся не инженерами в найме, а «бизнес-клубами», состоящими из сверхмалых юрлиц. Эти юрлица у инженеров в Австралии принято регистрировать в Гонконге, а счёт для юрлица открывают в банке в Сингапуре. Нередко житель Новой Зеландии с юрлицом в Гонконге и счётом юрлица в Сингапуре заказывает что-то разработать инженеру из Австралии с той же связкой (Гонконг, Сингапур), и в составленном ими контракте они пишут, что если что-то будет не так, то судиться они друг с другом будут в международном арбитраже, например, в Канаде (там common law). В России мы видим противоположный подход: все сложные изделия проектируют огромные заводы, окружённые высокими заборами и имеющие несколько тысяч наёмных работников. Это и есть индустриальная экономика.

В России кошмарным сном директора такого завода с сайтом с доменом «.ru» и тысячей наёмных работников является типичная для Австралии ситуация, когда он садится за стол переговоров с Иваном Петровым — директором private limited company «Иван Петров Инжиниринг» с сайтом с доменом «.asia» и без наёмных работников вообще, когда подписывает контракт, а Иван Петров исполняет контракт и присылает в итоге директору завода плату, залитую компаундом. Директор завода хочет выпустить ещё тысячу кубсатов? Пусть снова подпишет похожий контракт, и за в тысячу раз большую сумму Иван Петров пришлёт ещё тысячу одинаковых плат, залитых компаундом. Для тех, кто не знает: радиационно-стойкие FPGA — это очень сложные продукты, bleeding-edge. Там нужно сделать так, чтобы сама схема продолжала работать в случае поражения излучением одного её кусочка, или двух, или трёх… Там есть самые разные эффекты: обратимые битовые перевороты, нарушение работы всей микросхемы в целом, отказ из-за пробоя структуры кристалла, постепенная деградация из-за накопления повреждений. И для конфигурации FPGA нужна избыточность и постоянное обновление. Уже невозможно нанять инженера, способного качественно сделать такой проект в найме. Можно лишь отдать такой проект этому инженеру на аутсорсинг (B2B). И у таких инженеров не принято ничего патентовать, это такая защита от китайцев.

Вывод: удалённая работа в развитых странах сегодня приносит в год гораздо больше денег, чем офисная, и так же будет и в России в будущем. Типичный директор завода в сегодняшней России — некомпетентный дурак, он не понимает, что, например, Airbus — это не какой-то один большой завод, а франшиза, под зонтиком которой компоненты поставляет очень большое количество контрагентов, включая сверхмалые бизнесы формата «Отец и сын».

Управленческие уклады

Нетократы уже сегодня превзошли корпоратократов. Качество и сложность софта, который производят глобальные распределённые команды инженеров в англоязычной среде, превосходят то, что делают в корпорациях наёмные работники, слушающиеся своих бестолковых менеджеров. Почему в будущем большие организации неизбежно капитулируют перед малыми? Здесь стоит рассказать об управленческих укладах.

• 1-й управленческий уклад. Он основан на физической силе. Управляет самая сильная особь. Примеры: дикая природа, деды в армии, Московский зоопарк, рабовладельцы.
• 2-й уклад. Основан на авторитете, родовом строе. У многих народов постсоветского пространства сын подчиняется отцу, отец — деду. Аксакалы обладают не физической силой, а авторитетом.
• 3-й уклад — мифологическое управление при феодализме. Пример: «Москва — третий Рим», религия, сословия, царь-батюшка, император, «…ибо нет власти не от Бога».
• 4-й уклад — менеджмент. На этом уровне навеки застрял Прохожий. Этому же обучалась дочь Прохожего, когда этот болванчик передавал «тайные знания» от отца к дочери. Кстати, именно через 4-й уклад москвичи («Не москвичи, а федеральный центр!») управляют всеми семью южными миллионниками. Сюда же, к 4-му укладу, Евгений Гильбо отнёс и ДОТУ из КОБ (Ефимов, Аладушкин, Зазнобин). А недавно на весь интернет прогремела новость. Управленца Томаса Франсуа из корпорации Ubisoft судят за то, что заставил одну из сотрудниц задрать юбку в офисе. Ещё несколько управленцев оттуда тоже попали под суд. Их подчинённых поддерживает профсоюз. Вот такой он — 4-й уклад! Доуправлялись! У 4-го уклада нет будущего. Да, в 4-м укладе выигрывает тот, у кого больше ресурсов (денег, оборудования, подчинённых). Но настоящая власть в 4-м укладе принадлежит не тем, кто зарабатывает фиатные валюты, а тем, кто их печатает.
• 5-й уклад. Траекторное управление потоками вероятностей на основе цикла Бойда или цикла «Красная звезда» (гибридные или сетецентрические войны). Здесь уже важно не количество ресурсов, а способность выявлять точки бифуркации (особенности Уитни) и сосредоточивать там небольшое количество ресурсов. В этих точках для конкурентов выстраивают стимулы, на которые они реагируют.
• 6-й уклад. Косвенное управление распределением полей базовых вероятностей. Базируется на следующих вещах: теория вероятностей Байеса, исследование операций, дизайн механизмов, игра с неполной информацией, Марковский процесс принятия решений. Тут киберцентр динамически в режиме реального времени перерассчитывает все возможные способы коррекции реакций на эти стимулы и автоматически корректирует их.
• 7-й уклад. Управление вырожденными режимами вероятностей через создание «чёрных лебедей» (по Нассиму Талебу), которые полностью меняют расклад вероятностей. Там вероятности носят фрактальный характер (самоподобная структура распределений).
• 8-й уклад. Безинформационное управление. Уклад основан на разрушении базовой онтологии (картины мира) у конкурентов при помощи инфильтрации фактов, которые находятся за пределами данной онтологии. Конкуренты теряют способность к целеполаганию. Пример инструментов: деонтическая логика, точки Шеллинга из теории игр. Пример реализации: рой дронов, где дроны не общаются друг с другом, а просто наблюдают друг за другом, и каждый дрон сам принимает все решения на основе анализа поведения других дронов.

Таким образом, менеджеры работают в 4-м укладе, а всего укладов восемь. Именно поэтому в постиндустриальной экономике менеджеры не удержат свою власть.

Программист как профессия

Из-за LLM в будущем экономика России уже не будет нуждаться в настолько большом количестве программистов, которое мы видим сегодня. Удельные часовые доходы программистов упадут. И это прекрасно! В развитых странах, в которых есть высокий уровень жизни, рулонные газоны, инновации, бренды и тренды, программист ещё 10 лет назад был середнячком, ничем не примечательным человеком. А вот в недоразвитых странах смузихлёб мог получать больше хирурга, пересаживающего сердца. Это несправедливо.

Тут в комментах один чудак жалуется на «пацанье воспитание», на то, что программисты не читают книжки:

…К нам набежала куча вкатунов чтобы получать 300к баксов в наносекунду после трёхмесячных курсов. Многие из них имеют «пацанье воспитание» — т.е. чтение книг для них это просто издевательство…

Отвечу на это слово чушпана. Книжки-хуижки, Пушкин-хуюшкин — всё это не сделает тебя ни умным, ни счастливым. LLM ты всё равно не обгонишь. Тогда какие у тебя претензии к тем людям, которые книжки читать не любят? Уж лучше молодость потратить на общение и спорт, чем на превращение в Онотоле Вассермана — Бога Знаний. Кстати, если Онотоле заменит жилетку на рюкзак и начнёт прихлёбывать смузи, то будет выглядеть, как программист.

Я вот книжки читал. Например, «Гиперион» Симмонса я прочитал сначала на английском, потом — на русском. Да, кстати, в «Гиперионе» есть Бродяги, а это значит, что 1С-prog, читая «Гиперион», побежал бы сразу писать донос на книжное издательство, пропагандирующее АУЕ. Знай же, что стукач — изгой во всех коллективах. Рассмотрим даже не зону, а вот, например, армию. Думаешь, в армии срочники уважают стукачей? Или, допустим, ты бы работал в отделе полиции и стучал бы на коллег. Да тебя бы сами менты ненавидели за это всем сердцем. А если бы ты в «Роснефть» трудоустроился и начал бы писать там доносы на всех в полицию, то стал бы там персоной non grata. «Доносчику первый кнут». В армии все живут по армейским понятиям, на зоне — по тюремным, во дворе — по дворовым. Менты в РОВД живут по ментовским понятиям. У них некомплект возрастает с каждым годом. И они устали уже читать стопки твоих доносов. А ты не задумывался над тем, что такое common law? Знай же, что самые неподкупные суды на Земле судят тоже по понятиям. Ты вот в детстве был во дворе чушпаном, а я — пацаном. И я говорю тебе, чушпану, что за последние месяцы я прочитал аж пять книжек (на английском, оригинале):

• «Designing for Scalability with Erlang/OTP: Implement Robust, Fault-Tolerant Systems». Cesarini, Vinoski.
• «Rust for Rustaceans: Idiomatic Programming for Experienced Developers». Gjengset.
• «Metaprogramming Elixir». McCord.
• «Concurrent Data Processing in Elixir». Gospodinov.
• «Programming Rust: Fast, Safe Systems Development». Blandy, Orendorff, Tindall.

И я говорю, что это взрыв мозга. Серьёзное погружение в эти темы уродует психику, а если с детства за эти книжки сыновей сажать, то к совершеннолетию у них будут расстройства личности и профессиональная деформация. Не только программирование, но и любой инжиниринг с математикой делает тебя очень сухим, тошнотворно логичным, неинтересным занудным душнилой наподобие Прохожего. По-хорошему, мальчику вообще до 14 лет не нужны никакие книжки, а нужны только общение во дворах и спорт. Очень много общения с ровесниками и старшаками, очень много спортивных секций. Это позволит личности правильно сформироваться и социализироваться. А иначе сын вырастет таким же, как ты. Изгоем по жизни, пятым колесом в телеге социума, стукачом, пятой колонной в здоровом обществе. Таким ты был с раннего детства. В очень раннем возрасте ты принял ошибочное решение, перечеркнувшее всю твою жизнь. Решение такое: не корешиться с ровесниками, а с младых ногтей быть в оппозиции по отношению к ним. «Баба-яга против!»

Как ботан ведёт себя в школе? Стучит на всех, доносит. Ни с кем не корешится. Выступает всегда за всех учителей, завуча, директора. Против всех учеников, ровесников. Если все остальные не сделали домашнее задание и говорят, что «Вы нам это не задавали», то задрот сделает задание назло всем и будет говорить, что «нет, задавали». В любой ситуации у него все учителя, завуч, директор и сам чушпан хорошие, а все остальные кругом плохие, у них баги, на них надо доносить и гнобить их. Ровесники ему отвечают взаимной неприязнью. Путь неуважаемой масти — эскапизм в комп и учёбу, участие во всех олимпиадах, поступление в вуз на айтишную специальность и мечта о карьере программиста. Такие люди потом на «Швабрашвабре» пишут, что все кругом ненастоящие синиоры, а настоящий сенька должен учиться круглосуточно в свободное ото сна и работы время, должен читать скучнейшие душные книги на тему лямбда-исчисления.

Чтобы в обществе не было таких асоциальных элементов, каждый человек должен каждого своего сына принудительно записывать на три секции: грэпплинг, качалка (на массу), муай-тай. В мальчиках с детства нужно разжигать жажду состязательности, подстрекать к триумфальным победам, чтобы мальчики желали с оскалом соревноваться и яростно побеждать соперников в конкурентной борьбе. Это поможет мальчикам стать успешными в постиндустриальной экономике XXI века. В ней будут рулить не хард-скиллы, а софт-скиллы, внешность, харизма, личные качества.

Технические, логико-рациональные профессии плохи тем, что деформируют личность так сильно, что ты перестаёшь нравиться женщинам. Да и общество в целом технарей не любит. США — первая экономика мира. Допустим, ты в США сказал, что ты — mechanical engineer, конструирующий экскаваторы, или software engineer, пишущий файловые системы. И что, все женщины вокруг начнут смотреть на тебя влюблёнными глазами, а все мужчины — демонстрировать уважение и корешиться? Кто-нибудь будет гордиться связями с тобой, блатом? Да нет же. Наш мир устроен так, что технарей люди не ценят. В Германии ты можешь гордо сказать, что работаешь инженером. А собеседник в ответ не менее гордо скажет, что работает водителем автобуса. То есть и там инженер — не пуп земли. А в Великобритании вообще в сто раз престижнее будет заявить, что ты не на программиста учился, а на историка, что знаешь, в каком веке в Англии каким оружием люди воевали и где археологи это оружие откопали. Тогда можешь с элитами корешиться, тебя за стол посадят, уважать будут. Да, можешь корешиться не с совсем уж элитами уровня принцев, но и всё-таки не с низовкой, не с чавами. Ещё престижно разбираться в коневодстве. А инженер в Англии — это так, лошара… Или вот программист, говорящий, что его коммит приняли в ядро Linux, — это так, чернь, технарь унылый… Ни власть, ни общество не уважают технарей. Перед англичанином с posh-акцентом и британским гуманитарным образованием открыты все дороги. Его сегодня и в спецслужбы возьмут, и в банки, и так далее. В руководители, на управленческие должности. Будет руководить технарями. А перед технарями закрыты все дороги, кроме одной — всю жизнь просидеть за тошнотворным компом, уткнувшись сонной рожей в монитор.

Среди мировых элит (монархи, президенты, прокуроры, судьи, депутаты, всякие люди, вхожие в Бильдербергский клуб, и так далее) нет ни mechanical engineer’ов, ни software engineer’ов. Посмотрите, чему учат в школах, колледжах и вузах для детей мультимиллионеров и миллиардеров. Уж точно не сопромату и не микросервисам. Ни один из представителей мировых элит или их детей не сможет установить на ноутбук не только NixOS, но и Ubuntu. Обратите внимание: Рокфеллеры, Барухи, Папа Римский, Ротшильды, руководители европейских орденов и тайных обществ не бегут корешиться ни с Виталиком Бутериным из Сингапура, ни с братьями Дуровыми из ОАЭ.

То, как программисты одеваются, — это отдельный разговор. Элита (депутаты, директора, меценаты, криминальные авторитеты, Вротшильды, Сракфеллеры, президенты, адвокаты) ходит по городу, одеваясь в деловом стиле. Такие люди даже пару минут пообщаться с программистом в футболке с надписью «In Rust We Trust» и рюкзаком не захотят. Кстати, я лично видел, как двое 40-летних мужчин с бородами принесли в офис галеры радиоуправляемые джипы и, стоя с пультами, устроили гонки в коридоре. Программисты, запомните: в нашем мире все дороги открыты для взрослого мужчины, а не для 40-летнего мальчишки в футболке со Спайдерменом или логотипом любимого дистрибутива Linux. Люди хотят общаться со взрослым и серьёзным мужчиной. Не с пожилым, а со взрослым. Речь тут не о возрасте. Пусть мужчина будет даже чересчур молоденьким, но при этом всё-таки взрослым, в деловом стиле одетым, максимально опрятным, успешным, солидным, презентабельным, серьёзным, уважаемым в обществе. Программисты позорят всех остальных мужчин самим фактом своего существования. Об этом на данном сайте есть целый пост под названием «Секс в большом городе».

Запомни, программист! Одеваться надо так, чтобы выглядеть авторитетнее, чем большинство окружающих. Если по улицам вокруг тебя большинство людей ходят без маек, то ты надень майку, но только не алкоголичку. Если ходят в майках, то ты надень футболку, но только не с надписью «Erlang». Если же они все в футболках, то надень рубашку с коротким рукавом. Если они в рубашках с коротким рукавом, то ты надеть с длинным. Они в рубашках с длинным рукавом? Что ж, надень спортивный пиджак. Люди вокруг тебя в спортивных пиджаках? Надень классический мужской костюм. Они в классических мужских костюмах? Надень смокинг. Ну а если большинство людей вокруг тебя ходят в смокингах, то вообще надень фрак с фрачным жилетом и скажи им всем: «Я согласен общаться только с монархами, рыцарями Мальтийского ордена и Папой Римским, а все остальные — прочь с моей дороги!» Предложенная мной здесь схема предназначена для программистов-мужчин, ну а программисты-женщины способны адаптировать её для женщин самостоятельно.

Если подытожить, то мир будущего будет выглядеть так: не айтишные профессии резко взлетят в доходах и престиже, а айтишные упадут. Сидеть истуканом перед монитором, вглядываясь выпученными глазами в пиксели и играя на пианино QWERTY, станет непрестижно. Количество сутулых батраков в обществе уменьшится значительно. Короче, в XXI веке надо выбирать себе не техническую профессию. На R&D свет клином не сошёлся. STEM — не Клондайк, мёдом там не намазано.

В комментариях напишите ваши мысли о том, каким вы видите будущее. Конструктивная критика приветствуется. Давайте вместе подумаем тут коллективным разумом о том, какое будущее нас всех ждёт, чтобы встретить его в полной боевой готовности.